Художник-живописец, акварелист, автор фресок. Представитель русского модерна, символист.

«Этот листок, что иссох и свалился,
золотом вечным горит в песнопенье». Фет.

Агава

Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов родился в семье камердинера старого генерала, его отец, мать хотя и поселились на мещанской окраине Саратова, отличались от прочих обывателей любовью к искусствам, музыке, литературе. В детстве Виктор, подобно А. Тулуз-Лотреку, перенес травму, последствия которой остались на всю жизнь: позвоночник изогнулся в уродливый горб. Уже в гимназии мальчик обнаружил интерес к рисованию, который поддержали его близкие. Первые сохранившиеся работы были сделаны под руководством саратовских педагогов, выпускников провинциальных волжских художественных студий. В Третьяковской галерее хранится работа «Окно», отмеченная большим интересом художника к старой голландской живописи, тщательному изображению деталей. После нескольких лет учебы в Москве и Петербурге Борисов-Мусатов уезжает в Париж, где окунается в самую гущу современного искусства, живет в знаменитом квартале художников на Монмартре, знакомится с живописью импрессионистов, под влиянием их открытий его палитра осветляется, краски становятся прозрачней и сложнее.

Из современного парижского искусства Борисов-Мусатов выделяет творчество символистов, особенно живопись Пюви де Шавана, в которой молодой русский художник находит не только современность формы, но и глубину содержания, философские образы-размышления о бренности жизни, быстротечности времени. Борисова-Мусатова начинают волновать переживания лимбического пространства фантазий, где история сливается с жизнью современников, жесты ушедших эпох могут передать чувства живых людей.

По возвращении из Франции художник пишет картину «Агава», его привлекает сложная форма растения, ассоциирующегося с образом пустыни, «живучести», при этом мелодическая пластика, необыкновенный цвет. Позже он создает портреты своих близких в костюмах русского XVIII века, воплощающего для художника «золотой век», потерянный рай культуры. Хотя Борисов-Мусатов работает в Москве, город для него, так же как и для «мирискусников», стал образом нынешнего бездушного и механистического века, уничтожающего душевные личные отношения между людьми, между человеком и окружающим миром, предметами, костюмом, домом, садами. В искусство начала XX века Борисов-Мусатов привносит свою особенную ноту ностальгии, легкой грусти и. любования, созерцания прекрасных людей в ритме их плавной, неторопливой жизни, похожей на сон. Работы художника напоминают фортепианные элегии, аккомпанирующие воспоминаниям, «странствиям души» слушателя и зрителя.

Гармония

Мусатов исполняет несколько заказов на монументальные росписи — создает пространство для жизни людей, комфортное для них, задающее им настроение и ритм жизни. Иногда его называли «осенним» мастером тонких, сложно выстроенных колоритов, напоминающих старинные гобелены. У художника формируются и пристрастия к особенным, редко используемым техникам. Он пишет темперой, дающей матовую, не блестящую, как у масляной живописи, поверхность, похожую на плавные переходы в акварельной живописи, фреску, реже — масло и холст. Одна из самых известных работ художника, «Водоем», изображает сестру художника и супругу его друга Станюковича, восхищавшую живописца своей мудростью и красотой. После смерти Е. Станюкович художник создает несколько произведений ее памяти — «Реквием», «Призраки», поражавшие современников своим неуловимым тревожным и поэтическим настроем. Последние годы Виктор Эльпидифорович живет в Тарусе, где яблоневые сады, старые усадьбы и дачи, церковь на взгорке над Окой (описанные в рассказах из собственной жизни М. Цветаевой) воплощали его идеал бытия.

По легенде, тяжело больной художник проводил все дни за мольбертом, не в силах оторваться от живописания окружающей природы, отказавшись от веселой прогулки на лодках ради этюда неба. Он умер на берегу, оставленный даже самыми близкими.

Другие картины художника: